Слева от ворот одного из столичных военкоматов на газоне был загадочный натюрморт — почти пустая зеленая бутылка дешевого вискаря и толстая, обкусанная по кругу куриная нога. У калитки двое полицейских попросили меня предъявить содержимое рюкзака и пропустили во двор, на входе в здание администратор, направлявшая посетителей по кабинетам, спросила куда я иду. «На мобилизацию», — ответил я.
Как ни удивительно, но этот ответ при отсутствии у меня повестки едва не стал препятствием.
— Но с военкомом я могу поговорить или с кем-то ответственным за воинский учет?
— Приходите в приемные часы.
— Так сейчас как раз приемные часы.
Крыть было нечем, и мне сказали идти в актовый зал: «Там юристы, поговорите».
В актовом зале за столом на сцене сидели трое мужчин и женщина, рядом с которой почему-то был торт «Наполеон», по виду домашней выпечки. Высокий, седой, в очках военком-полковник в полевой форме стоял лицом к залу и как раз начинал говорить. Я уселся с краю.
— Так, для тех, кто ОПК (оборонно-промышленный комплекс — Авт.). Объясняю. Ваши предприятия должны подать заявку в Минпромторг. Там подтверждают, что предприятие стратегически важное, потом составляются списки специальностей. На заводе может, положим, тысяча человек работать, а критически важных для производства — двадцать. Вот по ним должна быть справка установленного образца. Все остальное не считается. Я тут ничего поделать не могу. Кто тут ОПК, поднимите руки.
Руки поднял почти весь зал — человек 15.
— Теперь поднимите руки те, у кого повестка.
Человек семь подняли руку.
— Так, вот вы встали и вышли. Завтра на убытие (отправка по мобилизации). Все понятно?
А чего тут было понимать? Пока предприятия и министерство прочухаются и сообразят что к чему, некоторые и «за ленточку» успеют уехать. Встали и вышли.
— У меня вопрос, я студент, — раздался голос из зала. — Вот у меня справка из вуза.
Военком подозвал вопрошавшего, повертел в руках справку.
— У вас она не той формы, что требуется. Сходите на второй этаж, там вам в ней распишутся, чтобы пока вас не забирали, а вы в вузе возьмите в воинском столе правильную справку и нам принесите. Хорошо?
Студент ушел. Я немного замечтался, разглядывая «Наполеон» и раздумывая, откуда он здесь, зачем, кто его принес?
— А у вас какой вопрос?
От неожиданности я начал мямлить: «Вот у меня документы, военный билет, куда мне с ними пойти?»
— Можете сходить в мебельный магазин напротив (через дорогу и правда мебельный, — Авт.). Задайте правильный вопрос.
Я наконец вернулся в армейскую реальность, сразу вспомнив службу тридцать с лишним лет назад — все эти приколы типа «можно Машку за ляжку, телегу с разбегу, козу на возу».
— Хочу попасть на мобилизацию.
— Так, у нас тут желающий, — заулыбался военком.
Зал посмотрел на меня удивленно-равнодушно, у всех были свои заботы.
Из-за стола вышел и подошел ко мне крепкий усатый и в возрасте полковник в форме Росгвардии. Тельняшка и манера держаться выдавали в нем серьезного в прошлом бойца. Он взял мой «военник», полистал.
— Вы сержантский состав и вам 51 год. Мы не можем вас взять. Пока не можем.
— У меня ВУС — техник, КГБ. То есть если будет вторая волна мобилизации…
— Может быть. Там видно будет. Надумаете, можете пойти на контрактную службу в армию на 3 месяца. Но это не мобилизация, сами понимаете.
— А что за добровольческие батальоны, про которые Собянин говорил?
— Они убыли уже. Два месяца готовились. Там им город обмундирование, броники, шлемы, доплаты по 50 тысяч обеспечил, — чуть с завистью добавил полковник.
— А если обычный контракт?
— Приедете на пункт отбора, отправят воевать.
— А медкомиссия?
Полковник оглядел меня снизу вверх.
— Какая медкомиссия? Видно же — нормальный.
— Узнаю любимое ведомство, — ответил я.
Мы обменялись с полковником понимающими взглядами и пожали руки. Военком тоже решил попрощаться со мной рукопожатием, отвлекшись от общения с очередным посетителем, который не явился на утреннюю отправку команды.
Утренняя отправка — это и была разгадка натюрморта у ворот с виски и курицей.