Рассматривая накануне законопроект о Госсовете, мы отметили его главную особенность: в новых условиях, не претендуя на позицию важнейшего центра власти, новый орган, получивший уже и конституционное оформление, может сыграть ключевую роль в проведении дифференцированной региональной политики. То есть курса на взаимоотношения федеральных структур и местных властей с учётом иногда даже нюансов местных особенностей. Чего толком никогда не было прежде, когда всех — с юга на север — стригли, что называется, под одну гребёнку.
Если суммировать такие новые черты Госсовета, то можно сделать стратегический вывод о том, что этот отметивший свое двадцатилетие орган вполне может стать одним из важнейших инструментов управления регионами из Москвы. Наряду с той же партией власти «Единой Россией». И, конечно, ни о каком двоецентрии речь не пойдет, но с Госсоветом придётся на новом уровне выстраивать взаимоотношения и президентской администрации, и правительству. А значит, так или иначе, но принятие в окончательном варианте закона о статусе Госсовета может дать толчок корректировке положений об этих важнейших приводных ремнях государственного управления.
Действительно, даже в плане работы с теми же регионами обновлённый Госсовет будет в чём-то дублировать и администрацию президента, и кабинет министров. Различие только в том, что и администрация, и правительство в общем-то довольно закрытые инстанции, многие решения принимаются там за плотно закрытыми дверями и окружены служебной тайной. Да и контакты профильных заместителей руководителей, начальников управлений и департаментов этих органов с губернаторами осуществляются кулуарно, в сугубо индивидуальном порядке. Иногда таких аудиенций региональным начальникам предстоит ждать достаточно долго — месяцами. Притом, что дела-то не ждут и требуют скорейшего разрешения.
Иные возможности может предоставить куда более открытая и публичная площадка Госсовета, на которой лицом к лицу (иногда и под телекамерами) встречаются и президент, и премьер, и ведущие министры, и депутаты, и губернаторы. В принципе такую роль могли бы играть и обе палаты нашего Федерального собрания. Но в парламентских отношениях присутствуют немалые элементы откровенного лоббизма, скрытого представительства интересов не столько регионов, сколько промышленно-финансовых групп. Депутаты зачастую зависят не от выбравших их областей и республик, но от партийного начальства.
Так что, Госсовет в идеале должен напрямую, без посредников связывать регионы и высшую власть. А чтобы в работе не возникало дублирования, вслед за приятием закона о Госсовете вполне возможны и внесения уточнения в статусы и функции других органов принятия властных решений.
Не исключено, что первый закон, уточняющий положения конституционной реформы, станет прологом давно назревшей административной реформы, которая может втянут в свою орбиту и так называемые силовые органы и министерства. Поэтому само прохождение законопроекта о Госсовете интересно ещё и в плане широты обсуждения, возможности внесения поправок и дополнений, апелляции к деятельности других властных инстанций. И, соответственно, реакции на прохождения закона со стороны того же правительства.