После распада СССР Казахстан, как и большинство отколовшихся от исторической России постсоветских квазигосударств, начал осуществлять активные попытки по выстраиванию «национального государства». На практике это вылилось в тотальную русофобию, кумовство и клановость. И как итог — массовый исход русского и русскоязычного населения, чья доля в демографической карте Казахстана сократилась с 6,23 млн чел. (1989) до 2,8 млн (2022).
В итоге на сегодняшний день русская диаспора Казахстана составляет всего 18 процентов от общего населения (плюс-минус два-три процента, приходящиеся на другие славянские народы). Подобный демографический расклад, с одной стороны, является итогом проводимой 30 лет властями Казахстана ползучей русофобской политики, а с другой — является корнем системных проблем, в будущем угрожающих самому суверенитету республики с рисками для Казахстана пойти по грузинскому или даже украинскому пути. Рассмотрим причины и характер этих угроз подробнее.
Итак, на фоне общей для всего постсоветского пространства тотальной деиндустриализации 90-х годов: массовой потери технологий, производств, кадров и компетенций — у правительства «раннего Назарбаева» хватило стратегической мудрости не устраивать открытых погромов русского населения. Замедление оттока русскоязычных было необходимо для сохранения критической массы компетентных специалистов, требующихся для успешного перехода на рыночную экономику и выстраивания новой суверенной от Москвы архитектуры казахстанской власти.
При этом мы имеем первый очевидный парадокс и угрозу долгосрочной стабильности для республики: часть населения, вырабатывающая основной как материальный, так и интеллектуальный ресурс Казахстана, по факту была целенаправленно ограничена в правах и отстранена от власти. Политика ползучей насильственной «казахизации», даже несмотря на принятие в 1997 году «Закона о языках», формально уравнивающего хождение внутри республики русского с казахским (статус русского как «языка межнационального общения»), к 2000 году выдавила из Казахстана более 1,2 млн русских.
Причём большинство из них было как раз теми самыми жизненно необходимыми правительству Назарбаева высококвалифицированными специалистами ещё с советским образованием, заменить которых на равнозначные по профессионализму кадры тогда в Казахстане было просто некем.
Вызванная этим продолжающаяся стремительная деградация оставшейся от СССР в Казахстане инфраструктуры вкупе со стремлением казахских элит всячески нивелировать влияние Москвы вынудила их искать альтернативу России. При этом само собой разумеется, что сам Казахстан продолжает восприниматься внешними игроками только как сырьевая колония и удобный инструмент для проведения антироссийской (и впоследствии с середины 2000-х антикитайской) политики.
Наглядным свидетельством этому служит ряд фактов.
Во-первых, путь эволюции властных институтов РК. За 30 лет в Казахстане Назарбаевым были сформированы классические колониальные элиты, власть в которых передаётся по принципу феодализма — родства крови и причастности к правящим в стране жузам — крупнейшим родо-территориальным кланам. Такое положение исключает возникновение в Казахстане каких-либо объективных социальных лифтов, способствует вторичности политической повестки, стагнации власти и отрицательной селекции кадров на местах.
Во-вторых, характер казахстанского права. Для республики характерен крайне низкий процент самостоятельной законотворческой работы. Это наглядно доказывает содержание практически всех областей в казахстанском законодательстве, основой для которых послужило западноевропейское право (в основном прецедентное британское для судебной системы или кодексное французское и немецкое для администрирования различных сфер хозяйствования). Такая политика приводит к постоянному возникновению в законодательстве РК большого количества концептуальных противоречий, сглаживанием которых в основном и заняты казахстанские парламентарии как на общегосударственном, так и региональном уровне.
Как раз неспособность местных элит к какой-либо внятной интеллектуальной и государственной инициативе выливается в тотальную коррупцию, буквоедство и формальное выполнение своих обязанностей. Поэтому и говорить здесь о какой-то суверенности и проведении стратегической политики в национальных интересах не стоит.
Вторичность национальных интересов по отношению к интересам западных хозяев (по факту опосредованное внешнее управление) в любом государстве приводит к формированию марионеточного правящего класса, который стремится не к развитию своей страны, а лишь к обслуживанию иностранных хозяев, которые платят ему процент за посредничество.
Доказательством этому может послужить статистика. Она свидетельствует, что на самом деле практически все крупнейшие добывающие активы страны (прежде всего в нефтяной, газовой и урановой отраслях) разрабатываются западными корпорациями. В среднем соотношение собственности в них — 70 на 30 процентов не в пользу Казахстана. Разумеется, документально концессии выглядят как договор 50 на 50. Однако доля казахстанской стороны зачастую, помимо государства, принадлежит различным организациям (по факту фирмам-прокладкам) с головными офисами за рубежом в офшорных зонах (Британия, Голландия, Швейцария и т. д.).
При этом обслуживающая колониальные интересы элита не заинтересована в повышении конкурентоспособности и кадровой ротации внутри страны. Поэтому мы и наблюдаем в Казахстане постоянный спад уровня образования. Со стороны властей дебилизация населения подается казахскому народу как борьба за его язык и идентичность. Это с большим энтузиазмом воспринимается всё более многочисленными и радикализирующимися год от года группами казахских националистов.
Агрессивно настроенные и слабообразованные слои казахского населения, которым местными прозападными СМИ и программами различных западных НПО целенаправленно прививается «комплекс национального превосходства» и чувство «попранной национальной гордости», — идеальный инструмент Соединенных Штатов. Это, с одной стороны, позволяет направлять значительную часть казахского народа против России и Китая как геополитических противников США. С другой стороны, радикализированные, психопатизированные и отученные от логического мышления, а значит, легко внушаемые толпы — это американский кнут для контроля над казахскими элитами. Он сужает поле их манёвра до узкого коридора политической повестки, диктуемой иностранными хозяевами Казахстана. Это специально созданный механизм внешнего контроля, а если понадобится, и «цветной революции».
Сегодня в Казахстане только официально и с государственной поддержкой работает более 22 тыс. иностранных НПО (большинство из которых, естественно, имеет западноевропейское и американское происхождение).
Наглядно этот принцип показали события в Казахстане в прошлом году, когда местные элиты ввиду преклонного возраста елбасы затеяли слишком самостоятельную, по мнению западных кукловодов, транзакцию власти. А фактически попытались подмять под себя большинство финансовых потоков правящего Старшего (Южного) жуза Назарбаева с уменьшением доли отчисления транснациональным компаниям и переводом части своих активов из западных в китайские и российские банки.
В результате в стране экстренно по команде было поднято до 20 тыс. антиправительственных элементов различной степени активности (от нанятых для беспредела головорезов до взбунтовавшихся силовиков и завезённых на такой случай из Сирии, Ирака и Афганистана исламских экстремистов).
После устранения Назарбаева власть президента Токаева удержалась только благодаря экстренным договоренностям с Москвой и Пекином о готовности ввода контингента ОДКБ (на 90 процентов состоящего из российских военнослужащих), а также финансовым гарантиям со стороны Китая, обеспечившим текущее кредитование государственных расходов Казахстана в случае блокирования западными банками казахстанских активов.
На текущий момент вмешательство со стороны России и Китая не только позволило казахским элитам создать иллюзию легитимности и запуска процесса транзакции власти, но и временно обеспечило им манёвр для переговорной позиции с их транснациональными патронами. При этом в среднесрочной перспективе казахские элиты, скорее всего, ещё больше утратят свою суверенность и будут вынуждены выйти в авангард противостояния глобальных игроков в регионе.
Свидетельством этому служит отсутствие на текущий момент договорённостей между Токаевым и представителями противоборствующих ему Среднего (Срединного) и Младшего (Западного) жузов. Как продолжение неопределённости выступает компромисс, по которому Токаев предлагает провести в стране этой осенью внеочередные президентские выборы. Для него выборы станут последней возможностью хоть как-то легитимировать своё правление, прежде всего в глазах международного незападного сообщества (так как обращением к ОДКБ он открыто бросил вызов транснациональным структурам).
Одновременно с этим сейчас Токаев всеми силами старается дистанцироваться от Москвы (о чем свидетельствуют его антироссийские высказывания на недавнем Петербургском экономическом форуме), чтобы попытаться найти компромисс и ситуативных сторонников на время выборов внутри Казахстана в среде западных ставленников.
Это объективно слабая и опасная игра, так как сама попытка многовекторности в ослабленном экономически и раздробленном политически государстве без наличия каких-либо реальных ресурсов и механизмов для ведения не то что суверенной, но даже последовательной политики чревата повторением различных силовых провокаций, вплоть до актов открытого неповиновения региональных элит и гражданского противостояния.
Поэтому с большой долей вероятности можно утверждать, что на фоне усиливающейся глобальной борьбы между различными центрами мирового влияния ситуация в Казахстане в среднесрочной перспективе продолжит обостряться. Если Казахстан и дальше будет пытаться проводить политику многовекторности, он рискует стать плацдармом противостояния России — Китая с одной стороны, и США — Европы — с другой.
Для казахского народа это будет означать дальнейшее падение уровня жизни, отставание в сфере образования, технологий и экономических компетенции, вплоть до полной потери даже формальной государственности, а также международной субъектности.
Похоже на то, что во многом судьба родившихся после распада СССР поколений казахстанских граждан будет решаться в течение следующих 8–10 лет. Причем, к большому сожалению, уже не столько самими казахами, сколько международной конъюнктурой и способностью местных элит защищать стратегические интересы казахского народа. А эти интересы объективно могут быть гарантированы лишь при тесном стратегическом сотрудничестве с Россией и Китаем.
Для своего будущего существования Казахстан должен перестать быть «шахматной доской» для политической игры Запада против России и Китая. Ему жизненно необходимо начать осуществление реальной политики в соответствии со своей географией, культурным и историческим наследием, а также реальными национальными интересами. Если же местная элита продолжит заниматься лишь реализацией своих сиюминутных, конъюнктурных и корыстных интересов, активно «ложась» под Запад, Казахстан ожидает большая кровь и государственная катастрофа.