Саммит ОДКБ констатировал успех миротворческой операции в Казахстане и победу лично президента Касым-Жомарта Токаева. Однако вопросы из разряда «что это было?» остаются, порождая некоторую неопределенность видов на будущее.
Между тем, казахстанский «кейс» не отличается ничем таким уж своеобычным, чтобы не поддаваться стандартному политологическому анализу. Нет в нем никакой особой уникальности, требующей углубленного понимания «раскладки по жузам» и отдельным племенам и кланам.
Казахстан в эти дни показал себя как типичное трайбалистское (здесь: кланово-родовое) государство, предпринявшее ранее вполне успешную авторитарную догоняющую модернизацию, за которой, однако, не поспели политические институты. Также налицо — тоже вполне типичный для таких растущих стран — «кризис ожиданий и неоправданных надежд», когда относительно молодое население, благодаря модернизации начинающее жить чуть лучше, чем прежде, формирует все более повышенные ожидания «лучшего будущего».
Казахстан — страна действительно относительно молодая (средний возраст около 32 лет против 41 в России), при этом если казахская часть населения растет, то русская неуклонно падает. Новые поколения столкнулись с тем, что «сытых мест» на всех не хватает. Приличной работы тоже. Тот же запад Казахстана, где начались беспорядки, всегда был самым бедным регионом, при том, что именно там добывается вся нефть страны. Там уже происходили волнения: в Жанаозене, в 2011 году, когда протестанты были расстреляны некими неизвестными боевиками. Начатое тогда расследование ничем не закончилось, оставив обиду среди местных элит. При этом правящая элита удовлетворить растущие ожидания не спешила, не могла и не хотела. Потому как «самим мало и постоянно не хватает».
Политические институты в динамично развивающейся стране пребывали при этом в режиме жесткой заморозки. Всякая оппозиция была подавлена, вместе с тем были уничтожены не только каналы диалога между властью и обществом, но и — учета интересов разных групп в традиционно клановой стране, и «предохранительные клапаны» выпуска накапливавшегося пара. Этот котел не мог рано или поздно не взорваться. Вот, собственно, и весь расклад.
Проблемы могли, конечно, и дальше накапливаться, не выливаясь в погромы и мародерство, если бы не случилось то, что называется «расколом элит». И раскол этот, как все более становится очевидно, каким-то образом связан с таинственным исчезновением Нурсултана Назарбаева, которого видели в последний раз накануне Нового года в Петербурге на неформальном саммите СНГ.
Но и это не ново под луной: стареющий диктатор ослабляет хватку, и кто-то решает, видимо, перехватить бразды правления вместе с прилагающимися финансовыми потоками. В данном случае, разыграв стихийно начавшиеся по поводу резкого повышения цен на газ (а повод мог быть любым другим) протесты в условиях затянувшегося и довольно невнятного транзита, согласно которому в 2019 году Назарбаев вроде бы ушел с поста президента. Уйти-то ушел, но сохранил за собой пост главы Совета безопасности и контроль над всеми силовиками, а президент Токаев оказался связан по рукам и ногам, хотя вроде был готов к каким-то ограниченным реформам.
Назарбаевскому окружению было что терять: телеграмм-каналы полны «справок» о дорогой недвижимости и сказочных счетах по всей Европе и за ее пределами. Например, пять лет назад обнаружилось, что дом на Бейкер-стрит в Лондоне, где располагается квартира героя произведений Артура Конан Дойла — Шерлока Холмса, принадлежит дочери и внуку бывшего президента Казахстана Дариге Назарбаевой и ее сыну Нурали Алиеву. Общая стоимость их недвижимости только на этой улице тогда оценивалась в 140 миллионов фунтов стерлингов. Безграничное обогащение окружения «елбасы» и вообще всей казахской верхушки стала одним из поводов для протестов. Ведь не более чем 200 семей Казахстана владеют половиной всех богатств страны.
Иначе, кроме как взорвавшейся внутриэлитной фрондой трудно объяснить такие факты, например, как смещение на фоне погромов с поста главы Комитета нацбезопасности давнего соратника Назарбаева Карима Масимова, которого еще и арестовали по обвинению в госизмене. Разные слухи ходят и относительно возможной роли в произошедших событиях двух племянников Назарбаева — Самата Абиша и Кайрата Сатыбалды.
А ведь до начала пандемии Казахстан являл собой пример блистательного успеха модели «авторитарной модернизации», не имевшего себе равных на всем постсоветском пространстве. По темпам экономического роста с Казахстаном может посоперничать разве что другая нефтяная страна — Азербайджан. Если на момент распада СССР республика отставала по ВВП на душу населения от России процентов на 40, то теперь практически догнала ее (10 тыс. долл. против 9 тыс.), а по продолжительности жизни (74 года) и перегнала. Новая столица страны была построена с привлечением лучших мировых архитекторов. Назарбаев, в советниках у которого ходил сам Тони Блэр, отправлял молодежь учиться на Запад, а оттуда привлекал лучших специалистов.
Казахстан всегда был открыт иностранным инвестициям (кстати, это один из веских аргументов против того, что Запад или Китай имели интерес в дестабилизации режима). Высокая инвестиционная привлекательность обеспечивала стране достойные позиции в соответствующих международных рейтингах.
За 30 лет объем ежегодно (!) привлекаемых прямых инвестиций вырос более чем в 13 раз и по итогам 2020 года превысил 17 млрд долларов США, тогда как в 1993 году он измерялся 1,3 млрд. Суммарный объем поступивших прямых инвестиций за период 1993-2020 годов превысил 365 млрд долларов, а в последние 20 лет произошел и вовсе рывок в привлечении иностранных инвестиций, достигших в 2012 году пика в 29 млрд (средний годовой объем в одах составил 17,6 млрд долларов). Основные «вкладчики» в экономику Казахстана (на примере 2020 года) — один другого достойнее: на первом месте Нидерланды (5,1 млрд долл., 30,1%), на втором США (2,24 млрд долл., 13,12%), далее Швейцария (1,7 млрд долл. 10,4%). Россия в этом списке расположилась всего лишь на четвертом месте (1,2 млрд долл., 7,09%), опережая, впрочем, Китай (0,96 млрд долл., 5,62%) и Великобританию (0,85 млрд долл., 5%).
Однако на фоне стремительного роста экономики не менее стремительно росло и расслоение общества, а «социальные лифты» были обсижены родственниками новой коррумпированной элиты. Как и многие другие постсоветские государства, Казахстан отличается высоким уровнем социального неравенства. Медианная зарплата составляет в пересчете на доллары примерно $340. И эта медианная зарплата на 30% ниже номинальной среднемесячной, а по регионам разрыв между медианной и средней зарплатой и вовсе различается от 15% до 45%.
Кстати сказать, в нашей стране, которую тоже не назовешь страной восторжествовавшей социальной справедливости, медианная среднемесячная зарплата по итогам 2020 года составила 32 422 руб. Разрыв со средней зарплатой (51 352 рубля) — в полтора раза, то есть, еще больше, чем в Казахстане. Однако Россия пока счастливо избегает такого явления, как «раскол элит». Без такого раскола практически любое — вне зависимости от степени его низовой организации и даже численности — народное выступление обречено на провал. Это тоже «азы» политического анализа, и Казахстан тоже ничем уникальным тут не удивил.
И вот здесь начинается самая «таинственная» часть казахстанской драмы. Имя ей — Назарбаев. Которого никто не видел, а сообщениям той или иной степени официальности о том, что он якобы в столице, мало кто верит. Хотя если даже это и так, то его отсутствие в публичном пространстве (в виде, например, обращения к нации, которой он вроде как «отец родной»), можно объяснить либо домашним арестом, либо, что кажется даже более вероятным, причинами естественного характера, о которых пока не хотят сообщать.
Видимо, часть окружения Назарбаева и решила в какой-то момент воспользоваться ситуацией к своей выгоде. Иначе чем, кроме этого, прикажете объяснять в первые дни мятежа полное бездействие силовиков, которые еще и снабжали оружием мятежников, а также покорно сдавали на разграбление важнейшие государственные объекты.
Прибытие сил ОДКБ, безусловно, вселило уверенность в сторонников Токаева и склонило чашу весов в его пользу. Если речь и шла о попытке государственного переворота, затеянного внутренними силами с опорой на местных силовиков, то последние, столкнувшись с перспективой вооруженного противостояния, прежде всего, с российскими войсками, предпочли тотчас продемонстрировать лояльность действующему президенту. И принялись, начиная примерно с 6 января, подавлять мятеж с повышенными рвением и жестокостью.
По итогам подавления мятежа лидеры ОДКБ на недавнем видео-саммите дружно поддержали ту версию событий, которая в исполнении президента Токаева возобладала начиная с 10 января. Согласно ей, главный акцент делается на факторе «внешнего вмешательства», агрессии и чуть ли не 20 тысячах террористов, которые все это устроили. Крайне неудобная тема, согласно которой эти боевики, возможно, использовались высокопоставленными внутренними интересантами, отодвинута на задний план. А тема измены в силовых структурах вообще чрезвычайно непопулярна у всех политиков. При этом пока миру был представлен в виде живого примера «иностранного террориста» один только подвернувшийся под руку киргизский джазмен, из которого сначала выбили признательные показания, а потом были вынуждены отпустить. Сам Токаев говорил, что террористы атаковали морги для кражи тел убитых боевиков и сокрытия следов преступлений. Позже появилось сообщение пресс-офиса президента об участии в агрессии против Казахстана боевиков из Центральноазиатских стран, Афганистана и Ближнего Востока.
Впрочем, ссылка на некие враждебные внешние силы, которые виной всем внутренним бедам, уже давно стали во многих странах неким привычным ритуалом. Хотя, в то же время, представителей элиты, находящихся вне страны, можно отнести и к внешним силам, пусть и с некоторой натяжкой.
Овладев ситуацией полностью, Токаев вежливо попросил миротворцев ОДКБ на выход. Ему явно не понравилась перспектива, при которой те же зарубежные инвесторы называли бы его президентом страны, находящейся под оккупацией. При этом саму созданную Назарбаевым систему управления страной он решил, видимо, в целом не менять. Никаких «реформаторов» в новом кабинете министров не обнаружено. Система будет подвергнута кадровой чистке и тонкой технократической настройке. Никаких существенных политических и институциональных реформ также не объявлено. В частности, звучавшее было в первые дни протестов требование ввести выборность акимов, то есть глав регионов, благополучно забыто. Не предвидится пока и никаких досрочных выборов в парламент или, боже упаси, либерализации деятельности политических партий.
Вместо этого объявлено о целом ряде популистских мер, которые призваны успокоить возмущенное прежними порядками общество. В частности, объявлено о пятилетнем моратории на повышение зарплат членов правительства, акимов регионов и депутатов республики. (Как будто эти люди живут на одну только зарплату). Помимо этого, Нацбанку совместно с Агентством по финансовому мониторингу поручено усилить контроль за финансовыми транзакциями, прежде всего, зарубежными и через фиктивные сделки. Новых антикоррупционных механизмов это тоже не создает.
Будут подвернуты чистке силовые структуры, а их сотрудникам жалование как раз будет повышено. Это абсолютно логичная и тоже по-своему «универсальная» мера. Однако ни о каком общественном контроле за деятельностью силовиков не сказано ни слова. А еще президент поручил создать общественный фонд «Народу Казахстана», который будет заниматься решением социальных проблем. По его словам, в него пойдут «значительные и регулярные отчисления» от бизнесменов.
Создание фонда сопровождалось довольно смелой для постсоветских государств (особенно Центральной Азии) риторикой главы государства.
«Благодаря первому президенту Елбасы в стране появилась группа очень прибыльных компаний и прослойка людей богатых даже по международным меркам. Считаю, что пришло время отдать должное народу Казахстана и помогать ему на системной и регулярной основе», — сказал Токаев.
Про Назарбаева, таким образом, говорится уже как о политическом прошлом и без всякого привычного восточного пиетета. Дальше — еще интереснее.
«Созданная в стране социально-экономическая система показала достаточную эффективность в обеспечении общего роста национального дохода, но при этом является неэффективной в его распределении. Ключевыми выгодоприобретателями экономического роста стали финансово-олигархические группы. Сложившиеся олигополии серьёзно ограничили развитие свободного рынка и снизили конкурентоспособность страны... Сложившаяся система ориентирована главным образом на обслуживание крупных структур по принципу: „друзьям все, остальным — по закону“. По сути, данная система еще более усиливает олигополию в экономике. Большие предприятия пользуются особыми привилегиями, подавляя конкуренцию и препятствуя проведению реформ».
Столь смелых речей мы не слышали на пространстве СНГ очень и очень давно.
Однако пока ни о каких конкретных реформах ничего не сказано. А вот «наведение справедливости» может вылиться в банальный передел собственности. Каковой история разных стран тоже видала не раз. И в этой связи самый загадочный вопрос, конечно же, в том, как именно будет пополняться упомянутый Токаевым «фонд развития», и кто именно из крупных предпринимателей, ставших богатыми «благодаря Елбасы», будет назначен «донором». Причем на регулярной основе. Правительству еще только предстоит определить круг компаний и согласовать с ними размер ежегодных взносов. При отсутствии единых критериев эта мера чревата еще большими злоупотреблениями. Впрочем, обыватели обычно приветствуют всякие меры по экспроприации экспроприаторов — вне зависимости от того, как они юридически оформлены и оформлены ли они вообще.
А если эти популистские меры будут сдобрены еще и усилением курса на «казахизацию» и национализм (многие усмотрели большую уступку националистам в назначении новым министром информации Аскара Умарова, считающегося «русофобом» и засветившегося с целым рядом предельно националистических высказываний в адрес русских и русского языка), то в лице режима Токаева мы вполне можем увидеть нечто вроде «мягкой реплики» турецкой модели в исполнении Эрдогана.