Министры энергетики ЕС не договорились об установлении «потолка цен» на газ. Сначала это требование было выдвинуто в отношении исключительно российского сырья, а потом расширено и на других поставщиков, обеспечивающих страны Старого Света «голубым топливом». Насколько реально централизованное введение регулирования стоимости энергоресурсов, дефицит которых испытывает Европа, объяснил директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов.
— Еврокомиссия на этой неделе подготовила к внеочередному заседанию министров энергетики ЕС документ, в котором намечен план смягчения ситуации на энергорынке континента. Среди предлагаемых экстренных мер — введение потолка цен на российский трубопроводный газ. Документ был не одобрен, хотя большинство европейских государств настроены негативно против России. Что же тогда хотят изменить европейские лидеры в газовом ценообразовании?
— Нужно вспомнить, как создавался мировой газовый рынок. Если нефть добывалась и обрабатывалась в готовое топливо еще со второй половины XIX, то возможности «голубого топлива» распознали лишь во второй половине XX века. Одними из первых это поняли в Германии, которая закупает российский газ уже на протяжении нескольких десятилетий.
— Как устанавливалась стоимость российского, то есть советского газа на первых порах?
— Стоимость газа была привязана к нефтяным котировкам. Пришлось придумать новую схему «замещения стоимости», сформулированную министром экономики Нидерландов Яном де Поусом в 1959 году. Формула была обозначена как «Гронингенский принцип», подразумевавший ценообразование в долгосрочных контрактах на поставку природного газа. Впервые он был применен при заключении контрактов на поставку газа с Гронингенского газового месторождения в Нидерландах.
— Что подразумевал этот принцип?
— Концепция заключалась в следующем. Ценообразование в долгосрочных газовых контрактах выглядело так: стоимость тысячи кубометров была привязана к стоимости альтернативных видов сырья, которые могли заменить «голубое топливо» в части отдельного энергоносителя. Другими словами, сколько газа необходимо использовать для производства определенного объема электроэнергии. Этот объем топлива сравнивался с киловаттами, произведенными с помощью переработки сырой нефти, а также производных «черного золота», например, мазута.
— То есть цена высчитывалась следующим образом: сколько можно выработать киловатт из барреля нефти, столько же электроэнергии можно произвести из тысячи кубометров газа?
— Примерно так. Однако оценка этих объемов может показаться предвзятой. Одну тысячу кубометров природного газа можно сравнить с 0,93 тонами нефтяного эквивалента.
— А что такое нефтяной эквивалент?
— Условная единица измерения, как правило, используемая для сравнения использования большого количества энергии из различных источников. При сжигании бензина и дизельного топлива, то есть того же мазута, выделяется одно количество энергии, тогда как применение природного газа дает другие показатели.
— То есть, для отопления дома нефти нужно меньше, чем при использовании «голубого топлива»?
— Смотря какими агрегатами обеспечено жилое помещение. Современные устройства переработки углеводородного топлива позволяют сэкономить на закупаемом сырье и регулировать отопление домохозяйства.
— Если европейцы требуют установить контролируемые цены на природный газ, то они испытывают необходимость именно в этом виде энергоресурсов?
— Очевидно, что так и обстоят дела. Европейская энергетика уже более пятидесяти лет зависит от поставок из России. Страны Старого Света в последнее время постоянно жалуются на повышенные цены на газ, из-за которых они находятся на грани энергетического кризиса. Стоимость отопления растет, инфляция бьет рекорды, приближается рецессия — промышленные предприятия останавливаются, поскольку владельцам бизнеса нечем расплачиваться на топливо и электроэнергию.
— В такой ситуации ЕС предлагает ввести потолок на стоимость российских энергоресурсов? Это спасет Европу от энергетической голодовки?
— Потолок предлагают ввести не только только на российские углеводороды, но и на энергетические товаров из других стран.
— Как же будут пересчитываться стоимость контрактов?
— Объявляющие об таком сценарии стороны видимо ничего не подозревают о Гронингенском принципе.
— А каким мог бы быть этот ценовой потолок? Себестоимость добычи газа в России составляет $20 за тысячу кубометров. Еще $30 долларов идет на обработку и транспортировку топлива. Тогда отпускная стоимость нашего газа окажется в районе $50. Но ведь тысяча кубометров на европейском рынке стоит не менее $2000 (эксперты говорят, что к зиме котировки достигнут $5000). Для справедливой оценки российского «голубого топлива» придется также пересчитывать нефтяные баррели сначала в кубометры, а потом в джоули электроэнергии.
— Вряд ли кто-то будет пересчитывать конкретные цифры. Европа несколько лет назад отказалась от привязки зафиксированных в долгосрочных газовых контрактах цен к нефтяным котировкам. Страны ЕС решили ориентироваться на биржевую стоимость «голубого топлива», посчитав, что прописанная в договорах цена может быть гораздо выше краткосрочных котировок, которые можно будет получить на свободном рынке. Подобный подход к международным правилам торговли вполне понятен: еще два года назад, когда на мировом топливном рынке ощущался переизбыток углеводородов, цены на сырье падали. Тогда и можно было сэкономить.
— Теперь это вряд ли возможно?
— Объемы поставок газа на мировой рынок недостаточны для обеспечения спроса. Однако главное затруднение не в стабилизации спроса и поставок. Судя по последним отчетам «Газпрома», примерно половину сырья монополия реализует по спотовым, то есть, краткосрочным контрактам. Фактически, по рыночным ценам. «Голубое топливо» на европейском рынке в первую очередь закупают трейдеры, которым глубоко наплевать на энергетический кризис в Европе. Таких перекупщиков в первую очередь волнует цена — если будет $5000 за тысячу кубов, то их премия вырастет в разы.
— Но как они смогут «наплевать», если будет определена конкретная цена, которую нельзя будет превысить?
— Европейским правительствам придется спускать указание на предельную стоимость сырья «сверху» и доводить его до независимых трейдеров, которые, возможно, будут представлять не только европейские страны, но и другие регионы мира. Урегулировать отношения с поставщиками «голубого топлива», а также с фирмами, которые занимаются реализацией и распределением энергоресурсов, Еврокомиссии окажется крайне затруднительно. Каждый из торговцев будет перетягивать на себя «газовое одеяло» — не исключено, что разница в цене в один доллар будет вызывать у конкурентов достаточно резкую реакцию. Споры могут возникнуть не только с Россией, но и с ближневосточными производителями, компании который не связаны с нашей страной.
— То есть спорить о газовом потолке Европе придется уже не с Россией?
— Со всеми поставщиками сырья, которых не устроит назначенная предельная стоимость. С финансовой точки зрения, конфликты могут возникнуть по каждому доллару, внезапно утраченному экспортером. Это может вылиться в судебные разбирательства не только с Россией, но и с энергетическими трейдерами, к которым никаких геополитических претензий по идее ни у кого нет.